a1a0d2b2     

Писарев Дмитрий Иванович - Схоластика Xix Века



Дмитрий Иванович Писарев
Схоластика XIX века
I
Развитие русской журналистики с каждым годом становится шире; возникают
новые журналы и в короткое время приобретают себе значительный круг
читателей; между тем старые журналы продолжают свое существование, и число
их подписчиков нисколько не уменьшается. Периодические издания расходятся по
всем концам России, и идеи, выработанные в тиши кабинета, за письменным
столом, становятся достоянием целой обширной страны, становятся почти
единственною умственною пищею для нескольких десятков тысяч людей.
Большинство публики читает одни журналы, это факт, в котором мог наглядно
убедиться всякий, кто жил в провинции и бывал в обществе какого-нибудь
уездного города. Один экземпляр "Современника" или "Русского вестника" {1}
читается целым городом, переходит из рук в руки и возвращается обыкновенно к
владельцу в самом жалком, истрепанном виде, так что ему приходится только
сказать: "Расчитали вдребезги". При этом некоторые отделы остаются
совершенно не тронутыми и даже не разрезанными; отметить подобные отделы
было бы, конечно, любопытно для физиологии общества, но я не с этою целью
повел речь о распространении журналов в массе читающей публики. Кроме
журналов, этой публике действительно читать нечего. Отдельные книги издаются
теперь чаще прежнего, но их все-таки мало; кроме того, они имеют иди ученый,
или учебный характер; это - или исследования, или популярные руководства, а
учиться большинство нашей публики не желает, вероятно потому, что
воспитание, данное ей в школе, было дурно и оставило после себя на всю жизнь
полнейшее отвращение к тому, что отзывается школою или книжною ученостью.
Сочинения Пушкина, Лермонтова и Гоголя знают почти наизусть люди, одаренные
эстетическим чувством и сколько-нибудь развитые в литературном отношении;
что же касается до большинства, то оно или вовсе не читает их, или
прочитывает их один раз, для соблюдения обряда, и потом откладывает в
сторону и почти забывает. Перечитать во второй раз художественное
произведение потому только, что оно художественно или проникнуто глубокою
мыслью, - это такой подвиг, которого возможность понимают далеко не все и на
который решаются очень немногие. Между тем журналы неотразимою силою
привлекают к себе этих господ: во-первых, они дают свежие новости;
во-вторых, разнообразие, часто даже пестрота оглавления дает каждому все
средства выбрать себе чтение по вкусу и по плечу; в-третьих, одна книжка не
успевает еще приглядеться, как она сменяется новою, и провинциальный
читатель следит за идеями и интересами века, не успевая соскучиться и не
утомляя свой мозг усиленною работою. Все это было бы очень хорошо;
литераторы и публика удовлетворяли бы друг друга, но дело в том, что на
практике выходит совсем не то, что выходило в теории.
Пишущие люди забывают, что они пишут не для себя, а для общества,
литераторы составляют замкнутый кружок; этот кружок внутри себя вырабатывает
идеи и убеждения и передает публике результаты, которые часто оказываются
понятными только тогда, когда мы знаем, как они вырабатывались и
формировались; один кружок сталкивается в мнениях с другим, начинается спор,
которого предмет остается темен для публики; между тем публика читает
полемику, видит, как горячатся оба противника, и с любопытством следит за
скандальною стороною дела. Не вините в этом публику; поставьте себя на ее
место; представьте себе, что при вас происходит спор на непонятном для вас
языке. Если вы не выйдет



Содержание раздела