a1a0d2b2     

Платонов Андрей - Впрок



Андрей Платонович Платонов (Климентов)
(1899-1951).
ВПРОК
Бедняцкая хроника
В марте месяце 1930 года некий душевный бедняк, измученный заботой за
всеобщую действительность, сел в поезд дальнего следования на московском
Казанском вокзале и выбыл прочь из верховного руководящего города.
Кто был этот только что выехавший человек, который в дальнейшем будет
свидетелем героических, трогательных и печальных событий? Он не имел
чудовищного, в смысле размеров и силы, сердца и резкого, глубокого разума,
способного прорывать колеблющуюся пленку явлений, чтобы овладеть их
сущностью.
Путник сам сознавал, что сделан он из телячьего материала мелкого
настороженного мужика, вышел из капитализма и не имел благодаря этому
правильному сознанию ни эгоизма, ни самоува-жения. Он походил на полевого
паука, из которого вынута индивидуальная, хищная душа, когда это ветхое
животное несется сквозь пространство лишь ветром, а не волей жизни. И,
однако, были моменты времени в существовании этого человека, когда в нем
вдруг дрожало сердце, и он со слезами на глазах, с искренностью и
слабохарактерностью выступал на защиту партии и революции в глухих деревнях
республики, где еще жил и косвенно ел бедноту кулак.
У такого странника по колхозной земле было одно драгоценное свойство,
ради которого мы выбрали его глаза для наблюдения, именно: он способен был
ошибиться, но не мог солгать и ко всему громадному обстоятельству
социалистической революции относился настолько бережно и целомудренно, что
всю жизнь не умел найти слов для изъяснения коммунизма в собственном уме.
Но польза его для социализма была от этого не велика, а ничтожна, потому
что сущность такого человека состояла, приблизительно говоря, из сахара,
разведенного в моче, тогда как настоящий пролетарский человек должен иметь
в своем составе серную кислоту, дабы он мог сжечь всю капиталистическую
стерву, занимающую землю.
Если мы в дальнейшем называем путника как самого себя ("я"), то это -
для краткости речи, а не из признания, что безвольное созерцание важнее
напряжения и борьбы. Наоборот, в наше время бредущий созерцатель - это,
самое меньшее, полугад, поскольку он не прямой участник дела, создающего
коммунизм. И далее - даже настоящим созерцателем, видящим истинные вещи, в
наше время быть нельзя, находясь вне труда и строя пролетариата, ибо ценное
наблюдение может произойти только из чувства кровной работы по устройству
социализма.
Итак, этот человек поехал в отдаленные черноземные равнины, где у
открытых водоемов стоят, обдуваемые ветром, глиносоломенные избы
мелкоимущественных бедняков.
Езда в вагоне изменилась. Ранее в окно можно было наблюдать лишь
пустынность страны, лишь разрозненность редких деревень, расположенных так
робко и временно, будто они были сиротами в чужой земле и постоянно готовы
исчезнуть. Некогда это были лишь постои бредущего народа, не верующего в
свою местную судьбу, ожидающего, когда ему повелят стронуться дальше, где
еще хуже.
Теперь же по бокам железной дороги строились различные пункты,
предприятия, конторы, башни, а ярославские и амовские автомобили усердно
возили материалы по губительной немощеной земле. Люди стояли на кирпичных
кладках и заботливо старались трудиться, уже навсегда осваивая эти порожние
убыточные пространства.
На многие сотни километров строящаяся республика не меняла своего
беспокойного лица, сияющего свежим тесом на вечернем солнце. Везде можно
было видеть железные и кирпичные приспособления для деревенск



Содержание раздела