Плетнев А П - Три Встречи С Гончаровым
A. П. Плетнев
ТРИ ВСТРЕЧИ С ГОНЧАРОВЫМ
По поводу столетия рождения И. А. Гончарова хочу поделиться
воспоминаниями о нем, хотя и поверхностными, ввиду того, что я был очень
молод, когда я его видел, но имеющими значение, как свидетельство человека,
лично знакомого с знаменитым романистом. Я того мнения, что в таких случаях
непосредственное знакомство с великим человеком может дать более верное
освещение хотя бы наружности, а иногда и психологии описываемого лица,
нежели суждение о нем понаслышке или из вторых рук.
И. А. Гончаров был знаком с моим отцом и семейством, как и И. С.
Тургенев. Но мое первое знакомство с Гончаровым произошло уже после кончины
отца, за границей, в Берлине. Мы возвращались в Россию из Парижа и
остановились в Берлине в British Hotel, на улице Unter den Linden, как фаз
в том отеле, где проездом также остановился Гончаров. Это было в конце
шестидесятых годов. Гончаров незадолго перед тем написал свой роман
"Обрыв", весьма одобрительно встреченный читающей публикой.
Помню как сейчас, как мы встретились с Иваном Александровичем у входа
в отель. Моя покойная матушка вступила с ним в оживленную беседу, поздравив
его с новым произведением.
Мне было лет тринадцать, но я живо заинтересовался личностью писателя,
о котором уже много слышал. Сильно запечатлелась в моем уме его наружность,
его внешний облик, так что я только таким могу себе его представить до сих
пор. В портретах Гончарова, наиболее распространенных, он представлен
обрюзглым, вялым, лысым стариком, ничуть не дающим о нем верного понятия. В
пору своего расцвета Гончаров был полный, круглолицый, с коротко
остриженными русыми баками на щеках, изящно одетый мужчина, живого
характера, с добрыми, ласковыми светло-голубыми глазами.
Это был тип наших старых бар, горячо любивших Россию и весь ее
патриархальный уклад, но при этом признававших западную культуру и ее
"святые чудеса", как говорил Герцен.
Гончаров же по внешности, по манерам носил отпечаток тех русских
свойств, которые так ярко выступили в его произведениях. Тут смешались и
доброта и упрямство, скромность и вместе с тем гордость и некоторое
славянское эпикурейство.
Вторая моя встреча с Гончаровым произошла несколько лет спустя в
Петербурге, в нашем доме. За вечерним чаем, среди довольно большого
общества, он много говорил и казался в особенно хорошем расположении духа.
Гончаров мог очаровать своей беседой, так мягко и приятно лилась его речь.
Помню один момент из его беседы. По какому-то поводу он указал на различное
действие на людей одной и той. же причины. В подтверждение своей мысли он
сделал остроумное сравнение. "Предположим, - заметил он, - что две мухи в
одно время сядут на поверхность тромбона, например, одна на наружную
стенку, а другая на внутреннюю. Если музыкант в это время дунет в
инструмент, то одной мухе будет казаться, что произошло землетрясение, а
другой. покажется, что разразилась буря или. циклон. То же бывает и с нами,
когда часто один и тот же факт понимается нами различно в зависимости от
нашего общественного положения".
Третья моя встреча с Гончаровым была случайная, в ресторане гостиницы
"Франция" в, Петербурге, куда Гончаров ходил обедать в течение нескольких
лет подряд. Он сидел на диване перед накрытым столом, углубившись в чтение
газеты. Это было много лет спустя, и автор "Обломова" значительно постарел
и осунулся. Что-то грустное отпечаталось на его чертах - быть может, то
бессилие творчества, о котором он сам поведал в письм
